В этом разделе мы собираем не только тексты, специально написанные для «Скепсиса» и опубликованные на страницах журнала. Кроме них, здесь выкладываются статьи и книги, с нашей точки зрения, необходимые,
во-первых, для понимания происходящего в современном мире,
во-вторых, для полноценного изучения гуманитарных наук,
в-третьих, для развития критического мышления.
Мы выкладываем тексты не только наших авторов, но и всех тех, кого считаем – частично или полностью – своими единомышленниками.
Если вы видите, что в нашей библиотеке чего-то не хватает – предлагайте!
Редакция «Скепсиса» с глубокой печалью сообщает, что 26 апреля ушел из жизни Юрий Иванович Семёнов (5 сентября 1929 – 26 апреля 2023 г.) – философ, историк и этнолог. Большинство создателей «Скепсиса» формировались на идеях Семёнова и продолжают считать себя его учениками.
«Социализм или варварство» — этот выбор предстоит сделать в самом недалеком будущем. Социализм — демократия трудящихся, а не диктатура; равенство и самоуправление, а не иерархия господства и подчинения; взаимопомощь, а не культ силы и рыночный эгоизм. Сейчас социализм кажется еще большей утопией, чем раньше. Но борьба за эти ценности — условие нашего выживания.
«Современные тенденции ведут к тому, что формально образование останется доступным и равным для всех (что, возможно, предотвратит общественные волнения), но на практике качественное образование — даже на уровне девяти классов — можно будет получить только платно. Или репетиторы, или дополнительные услуги в рамках самой школы. Общество уже сейчас в достаточной мере готово к такой ситуации».
Январские казахстанские протесты стали одним из самых крупных социальных выступлений в постсоветской истории. Чтобы узнать об их реальных предпосылках социальном составе и действиях в ходе протестов, предлагаем послушать интервью, взятое сайтом «КЫРГСОЦ» у ветерана казахстанского профсоюзного движения Айнура Курманова. В условиях дефицита информации оно интересно как повод к размышлению о логике развития классовой борьбы в современном Казахстане.
«Слово “левый” стало после событий конца 1960-х гг. очень удобным — оно лишено конкретики и подразумевает лишь очень условную политическую окраску. Вроде бы все знают, кто такие “левые”, но под этим наименованием могут уживаться не просто различные, но прямо противостоящие друг другу феномены. И одно из последствий 1968-го в теории и политике заключается именно в том, что из “левизны” постепенно вымывалось конкретное содержание, что делало её, говоря языком “новых левых”, все более безопасной для Системы».
«Главным теоретическим оружием левых остаётся классовый анализ. Это отнюдь не значит, что можно механически переносить анализ Маркса, Плеханова, Ленина и т.п. на современную ситуацию. Метод необходимо совершенствовать, но принципы остаются неизменными. Зачем нужен классовый анализ в конкретной политической ситуации? Чтобы не вести пропаганду везде, чтобы не рассчитывать переубедить всех подряд, не обращая внимания на коренные различия интересов разных социальных групп. Смысл теории — именно в том, чтобы определить стратегию».
«Ещё в годы Первой мировой войны военные и правая пресса способствовали распространению мнения, что евреи высылались из прифронтовых районов как подозреваемые в шпионаже, что вызвало нарастание напряжённости между местными жителями и прибывшими еврейскими выселенцами. В этот период правые рассматривали евреев исключительно как спекулянтов, мародёров, германских шпионов, людей неспособных (или не желающих) защищать Россию и страстно жаждущих её поражения. Подобный взгляд сохранялся у данного политического лагеря и в годы Гражданской войны. Но в итоге сплотить народ против злобного и коварного «инородца» не получилось. А в это же время за границу проникало немало информации об ущемлении прав евреев в антибольшевистской России, что не шло на пользу омскому правительству».
«Ничего плохо в “историографии реабилитации” нет. За её поддержку можно поблагодарить и Андрея Воронихина, и издательство “Common place”. Популярность таких изданий намекает на переоценку отрицания социалистической традиции в постсоветской России, запрос на знание об огромном пласте отечественной истории, который после крушения коммунизма был выброшен за борт как неактуальный. Но, если сравнить книгу Воронихина с изданной ранее биографией Перовской, можно заметить, как ей не хватает непосредственности и публицистической яркости в желании “реабилитировать” личность Веры Фигнер».
«Даже без углубления в подсчеты, очевидно, что заработная плата подавляющего большинства ученых далека от баснословных 100 тысяч рублей, а почти половина научных работников и вовсе получает меньше среднего по региону. Однако будет несправедливо говорить о том, что государство бросило их на произвол судьбы и оставило без возможности получения дополнительных доходов. Существуют два основных пути — это гранты и премии за выполнение наукометрических показателей. Остановимся подробнее на каждом из них, тем более, как мы увидим, и тот и другой путь имеют во многом схожие проблемы».
«Фотография – явно постановочная, – на которой солдат Вермахта дает еду ребенку (№83), рядом другая, на которой солдат играет с детьми (№ 84). На обороте указана деревня — Сенная Кересть под Чудовым, сожженная немцами и так и не восстановленная после войны… И недалеко от этих снимков в книгу помещено изображение дорожных работ, где под надзором оккупантов дети и подростки чинят дорогу (с. 113), а затем – женщины, которые используются немцами для разминирования дороги как “живой щит”, о чем также свидетельствует надпись на обороте. И автор приводит не только перевод этой подписи, но и свидетельства, показывающие, что такая практика была обыденной».
«Героизм состоял не в том, чтобы голыми бегать под реактором или не в том, чтобы убивать коров. Героизм состоял в том, что спустя 6 месяцев мы прошлись по 4 блоку, по крыше 4 блока. Это было 31 декабря 1986 года. Реактор был закрыт. Вот это был настоящий героизм, потому что сделать это было невозможно. Я до сих пор убежден, что этого сделать невозможно, но 31 декабря 1986 года я шел по крыше 4 энергоблока! Вот в этом героизм».
«Очевидно, что задачи, объём, структура, уровни образования, система формального роста педагогов определены очень чётко. И определены они господствующей капиталистической идеологией потребления. Если учитель изначально будет ставить себе цель научить только “сильных”, тех, кто способен самостоятельно усвоить “начитанный материал” урока (а заодно и обеспечить учителю высокие показатели), то это приведёт к созданию и всё большему закреплению социокультурного неравенства. Изматывающая процедура ЕФОМ наверняка оттолкнёт от школы огромное количество потенциальных и действующих учителей. В ситуации острой нехватки педагогов станет как никогда актуально платное образование, а для тех, кто не сможет его себе позволить – дистанционный суррогат».
«Помня, что кубинская система пережила испытания, которые привели к краху моделей социализма в Европе, и будучи знакомым со многими кубинскими исследованиями причин крушения Союза (думаю, что на Кубе их больше, чем в бывшем СССР, и многие из них точно куда основательнее), я не перестаю думать о рисках, соблазнах, опасностях и чаяниях, что сосуществуют и сталкиваются на Острове, до сих пор задающего миру столько вопросов. Этот Остров отказывается быть карикатурой на прошлый век и остается важнейшим эпицентром борьбы, надежд, побед и поражений новейшей истории. Наш разговор с кубинским адвокатом и историком Хулио Сесаром Гуанче — результат дружеской договоренности с российскими, украинскими и чилийскими товарищами».
«Исследователи, занимающиеся историей Русской Православной Церкви в 1917–1991 гг., неизбежно обращаются к теме репрессий в отношении духовенства в этот период. При описании их масштабов традиционными стали ссылки на статистику Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ), которая считается последним словом науки и практически никем не оспаривается. В то же время малоизвестным остается тот факт, что эта прочно вошедшая в научный оборот статистика многократно превосходит число конкретных пострадавших, о которых в ПСТГУ собраны биографические сведения. И лишь отдельные специалисты знают, каким образом из этого относительно небольшого списка (поначалу тысячи, а теперь несколько десятков тысяч человек) были получены ныне широко распространившиеся в литературе внушительные цифры репрессий (вплоть до миллиона пострадавших)».
«Межнациональные компании Севера сохраняют (и даже усиливают) свой контроль над процессами производства и сбыта внутри этих цепочек... Это обстоятельство и позволяет им внедрять “гибкую” и “экономную” организацию и тем самым оперативно реагировать на колебания рыночного спроса, достигая увеличения объёма производства, но перекладывая производственную деятельность и ответственность на зависимые компании. <...> В конечном счёте, именно рабочие – то есть непосредственные производители – несут все издержки, сопряжённые с вышеупомянутыми стратегиями».
Все права на материалы сайта принадлежат редакции журнала «Скепсис». Копирование публикаций приветствуется при наличии гиперссылки на scepsis.net и гиперссылки на страницу заимствуемой публикации; коммерческое использование возможно только после согласования с Наш e-mail:
