«Для А.Н. Тарасова все просто, все ясно, все понятно. Это порождает у него горделивое чувство глубокого превосходства на теми, для которых почему-то не все понятно и ясно, для которых почему-то существуют какие-то нерешенные проблемы, которые занимаются какими-то поисками, в ходе коих путаются и даже впадают в заблуждение».
«Семенов собрал тексты, посвященные этой теме, в одну книгу. Что очень хорошо для читателей, поскольку дает им наконец возможность составить ясное впечатление о теории “политаризма”, — и не очень хорошо для автора, так как теперь стали видны и несостоятельность, и несамостоятельность этой теории».
«Таким образом, образование воспитывает в людях a priori две роли: ученых и служителей гегемонии, т.е. хранителей традиции. Вторая роль превращает их, если пользоваться терминологией Грамши, в “функционеров надстройки”; в этой своей роли они получают некоторую власть, власть исполнять второстепенные функции социальной гегемонии и политического правительства (исследованиями занимаются полицейские, профессора проводят отбор и т.д.). На них имплицитно возложена функция передачи ценностей и отрицания аргументов и ценностей всех остальных классов, ссылаясь на свои технические знания. На этом уровне они выступают агентами идеологического партикуляризма, явного (агрессивный национализм нацистских мыслителей) или скрытого (либеральный гуманизм, или ложная универсальность)».
«Хотя и неоспоримо, что сверхэксплуатация трудящихся-иммигрантов — обязательное следствие неравномерности развития [при капитализме] и является формой грабежа стран “третьего мира”, будет неверно и политически недальновидно считать, что эта сверхэксплуатация и грабеж служат источником обогащения населения европейских метрополий в целом — включая рабочий класс, а потому необходимы для поддержания его привычного уровня жизни».
«Ленин, например, считал политикой, выведенной из абстрактных принципов, теорию перманентной революции Парвуса и Троцкого, а также неограниченную привязанность анархистов к конечным целям. Защищая диалектику, он с переменной интенсивностью, в борьбе с разными противниками неизменно критиковал те теории, которые ограничивали или парализовывали деятельность революционного движения, стимулировали авантюристические выступления, усиливавшие изоляцию рабочего движения. Именно поэтому он отвергал политику терроризма, а также независимую от конкретных ситуаций абстрактную революционность, сторонники которой действовали под отвлеченным девизом “будь всегда и во всех случаях революционнее других”».
«В работах, включённых в данную книгу, всесторонне рассмотрена проблема т.н. «азиатского» способа производства, который автор именует политарным способом производства. Прослежена история проблемы с XVII в. по XXI в. включая две дискуссии, которые имели место в марксистской философской и исторической науке 20-30-х и 60-70-х годах XX в.».
«Когда отсутствует жизненная потребность в упразднении (отчужденного) труда, когда, напротив, наличествует потребность в сохранении и расширении труда, даже когда тот утрачивает свою общественную необходимость; когда нет жизненной потребности в радости, счастье с чистой совестью, а есть невероятно убогая потребность извлекать прибыль из всего, что только можно; когда указанных жизненных потребностей нет или же они задушены репрессивными потребностями, остается ожидать действительного превращения новых технических возможностей в новые возможности властного подавления».
«Вопрос революционных истоков особенно смущает буржуазию. Разве не является средний класс самым мирным из всех, преданным в силу своих материальных интересов идеалам стабильности, предсказуемости и терпения, более склонным к миролюбию и парнокопытной медлительности, чем к неуёмности хищников? Тогда как буржуазия может согласовывать этот идеал со своим действительно кровавым появлением на исторической арене? И как может она примирить своё стремление к стабильности с тем, что её революция, вне всякого сомнения, никогда на самом деле не прекращается — что класс капиталистов, как указывает нам Маркс, является по своей сути наступающей силой, вечно сотрясающей, разоблачающей, подрывающей, разрушающей?»
«Во времена термидора, как всем известно, затвердевают сердца и слабеют желудки. В таких обстоятельствах многие не могут противопоставить представлению о том, что наверняка всё будет только ещё хуже, ничего, кроме воли к смирению с меньшим злом из предлагаемых; когда это происходит, “дряблые изверги” поздравляют друг друга, подмигивают и хлопают друг дружку по спине».
«Все очерки, включенные в книгу, отвечают названию “Прошлое толкует нас”, поскольку каждый из них в свое время появился на свет в качестве историко-философского отклика на известную актуальную проблему: каждый представлял собой попытку привлечь прошлое к интерпретации запутавшейся современности».
«Поэтому желание говорить правду – лишь один из признаков интеллектуала. Остальные признаки – это смелость, готовность продолжать рациональное исследование, куда бы оно не привело, выслушивать "безжалостную критику, безжалостную в том смысле, что она неумолима ни в своих собственных выводах, ни в конфликте противоборствующих сил". (Маркс) Исходя из этого, интеллектуал – социальный критик по своей сути, человек, чья обязанность определять, анализировать и таким образом помогать в преодолении препятствий, мешающих продвижению к лучшему, более гуманному и более рациональному общественному порядку».
«С той минуты, как попы, лавочники догадались, что потешные роты работников и учеников — дело очень серьезное, гибель New Lanark'a была неминуема. И вот отчего падение небольшой шотландской деревушки,
с фабрикой и школой, имеет значение исторического несчастья.
Развалины оуэнского New Lanark'a наводят на нашу душу не меньше грустных дум, как некогда другие развалины наводили на душу Мария; с той разницей, что римский изгнанник сидел на гробе старца и думал о суете суетствий; а мы то же думаем, сидя у свежей могилы младенца, много обещавшего и убитого дурным уходом и страхом - что он потребует наследства!»
«Факт высылки никогда не замалчивали. Однако ракурс его рассмотрения
менялся <…>. Историки либо приветствовали и прославляли “мудрое решение”
советского руководства, либо призывали к “покаянию” и скорбели о “жертвах”
разыгравшейся в 1922 — 1923 гг. “интеллектуальной трагедии”. Такое
размежевание вызвано, на мой взгляд, безуспешной попыткой решить вопрос о
виновности интеллигенции или власти, а также упорным непониманием логики
исторического процесса. Чтобы преодолеть возникшие здесь проблемы, мне
представляется необходимым, во-первых, уточнить “горизонт” события, т.е. те
“фоновые” социокультурные процессы, которые попали в “поле притяжения”
изучаемого события, обусловили его специфику. Без их учета историк лишается
возможности понять смысл и суть известного ему факта. Во-вторых, нужно, по
возможности, избавиться от идеологических штампов и шлейфа мифологем,
поскольку в них, как в дымке, оказываются с трудом различимы контуры
исторической реальности».
«Сегодня кажется невероятным, что толпы людей на политической сходке могли с энтузиазмом аплодировать философу классической школы, который умел с одинаковой легкостью говорить как о Канте и Гегеле, так и о Марксе, Фаноне или Дучке. Невозможно поверить, что люди не возмущались, когда этот философ советовал им включать мозги, чтобы понять, о чём он говорит с высокой трибуны. Урок, который я вынесла из этих воспоминаний, заключается в том, что нам надо снова учиться доносить свою мысль, сметая барьеры и рамки, созданные для разобщения».
«Повторю то, что только что сказал Карл: “Мы не можем ждать, и мы не будем ждать”. И я сам определенно не могу ждать. Не только из-за моего возраста. Я вообще не считаю, что мы должны чего-то дожидаться. У меня просто нет выбора, потому что далее терпеть положение, когда ничего не меняется, совершенно невозможно. Я задыхаюсь.
Мне хотелось бы сегодня обрисовать, насколько это возможно, реальную ситуацию новых левых. Это требует определенной теоретической рефлексии, за которую, кстати, я не собираюсь извиняться, так как если у левых и есть аллергия на теоретические изыскания, то это означает, что с ними не все в порядке».
Все права на материалы сайта принадлежат редакции журнала «Скепсис». Копирование публикаций приветствуется при наличии гиперссылки на scepsis.net и гиперссылки на страницу заимствуемой публикации; коммерческое использование возможно только после согласования с Наш e-mail:
